Заместитель председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Вахтанг Кипшидзе:

В первую очередь хотел бы напомнить, что Русская православная церковь считает недопустимым совершение насильственных действий, направленных на унижение достоинства кого-либо из супругов, а также достоинства детей. Семья, которая строится в соответствии с традиционными представлениями о любви, взаимном уважении, милосердии, исключает какие-либо риски и угрозы для здоровья и благополучия всех ее членов.

Дискуссия о семейном насилии очень сильно политизирована, и те законопроекты, которые до этого предлагались по данному вопросу (текст последнего мы не видели, но предполагаем, что он построен на тех же основаниях), — они являются рецепцией тех практик, которые используются для борьбы с семейным насилием в ряде западных государств.

Как мы видим, там, где этот закон применялся и действует, нельзя говорить о сколько-нибудь заметном укреплении семейных ценностей и поддержке института семьи. Напротив, в тех странах, где этот закон существует, продолжается дальнейшая деградация семейной жизни, семейные отношения заменяются искусственными политико-правовыми конструктами. Многие люди отказываются от создания семьи, предпочитают отказываться от деторождения и так далее.

Поэтому, исходя из той практики, которая существует, мы не можем говорить о том, что этот рецепт, направленный на поддержку семьи, может быть эффективен. Более того, как нам известно, этот закон содержит ряд расплывчатых правовых формулировок – например, «психологическое насилие» или «экономическое насилие».

Неоднократно говорилось о том, что под «психологическое насилие» можно подвести любую попытку родителей удержать ребенка от совершения безнравственных действий, опасных действий для здоровья ребенка или нарушающих те нормы, по которым эта семья живет. Например, если родители заставляют ребенка делать уроки или запрещают ему посещать ту компанию, которая кажется родителям опасной для благополучия ребенка, — все это, по большому счету, можно квалифицировать как психологическое насилие.

Мы считаем, что ценности неприкосновенности семейной жизни, которые существуют многие века в праве многих европейских государств, фактически пересматриваются современными законами в этой области. Поскольку любая организация, в том числе неправительственная, может становиться неким контролирующим органом, который вмешивается в дела семьи и создает обстановку нервозности среди ее членов, среди супругов и детей.

Как может существовать институт семьи, если данное законодательство полагает фельдфебеля в качестве третьей стороны во всех отношениях, которые существуют между супругами? Уверены ли мы, что появление этой третьей стороны, да еще облеченной юридической властью, принесёт нам комфорт, укрепит любовь между супругами?

Мы считаем, что ценности традиционной российской семьи должны защищаться совершенно иным способом – который укоренен в нашей истории и культуре и соответствует представлениям о семейной жизни, хранимым традиционными религиями нашего государства.

— Будет ли Церковь со своей стороны предлагать какие-либо поправки к законопроекту?

— Данный документ не представлен общественности – он, скажем так, разрабатывается в закрытом режиме, к работе над ним не подключены родительские организации, те семейные организации, которые, по большому счету, становятся предметом регулирования. Мы считаем, что разработка закона в обстановке закрытости, непрозрачности не способствует взаимопониманию. (РИА Новости)